Глава 5
читать дальшеАня после игры с малышами сидела и делала уроки. Больше всего она опасалась, что сейчас в комнату ввалится Рома и устроит скандал. Ведь, судя по его лицу, встреча с Ричардом и Кириллом его не осчастливила. Может, они знакомы? И если да, то где они познакомились? Что их связывает? Кажется, Рома тоже играет на чем-то. Только вот на чем? На гитаре? Скрипке? Нервах? На последнем - это точно. При чем мастерски и с импровизацией.
-Эй, опять спим? Это у тебя скоро войдет в привычку. Что на этот раз? Заговоры зелёных человечков? Или тень отца Гамлета посетила наши края?
-Тебя не учили стучаться, когда желаешь войти? Может повторить курс?
-Спасибо, не надо, - Роман обошел её и оперся слева от неё на стол. Молчание. Тягостное молчание затопило комнату. Аня старалась делать вид, что занята учебником по истории, но её мысли постоянно обращались к Роману. «Почему ощущение такой неловкости? Я в чем-то провинилась? Нет, просто я прогулялась до своего дома с двумя чудесными юношами. И что здесь такого? Почему он навис надо мной, подобно тюремному надзирателю? Чем-то похоже на Оттело и Дездемону. Сейчас будет душить». Неожиданно Аня вздрогнула. Легкое, но четко ощутимое прикосновение к её шее.
-Аня, как ты с ними познакомилась? Как ты познакомилась с Кирой и Ричардом?
Внутри Ани словно скручивалось что-то неясное, жуткое. Кажется, страх. В голосе Романа звучали какие-то неприятные нотки, от которых волосы становились дыбом. Липкими капельками страх расползался по всему телу Ани.
- Я встретила их в парке. Мы начали разговаривать и в результате они проводили меня до дома. Будь добр, убери свою лапу от моей шеи.
Рука «брата» скользнула по шейным позвонкам девушки. Аня резко дернула головой, хлестнув по ней волосами. Роман отдернул руку и как ни в чем не бывало продолжил:
-Аня, я не советую тебе связываться с ними. Они оба учатся на одном со мной курсе, правда, на разных факультетах. Кире я бы ещё доверился, но уж ни в коем случае не Ричарду. Он страшный бабник. Этот принц на белоснежном Мерседесе. Ты будешь для него только очередной игрушкой.
- А для тебя я кто? Ведь не сестра? Почему бы мне не попробовать быть игрушкой принца? Для разнообразия?
Аня говорила так, не потому что думала об этом, а скорее для того, чтобы позлить Романа. Она не хотела, чтобы он лез в её личную жизнь, наставлял её. Ей не нужны его советы!
- Аня… ты мне очень дорога, и я не хочу, чтобы Ричард топтал в своих прихотях такое сокровище. Брови девушки поползли вверх. Несколько дней назад была для него никем, а теперь сокровище?! Её терпению сейчас придет конец.
- Роман, признавайся. Ты выпивал со своей компанией, а теперь несешь бред, да? Иди, протрезвись. А до того момента видеть тебя не желаю.
- Я абсолютно трезв. Послушай хоть минуточку то, что я хочу тебе сказать.
Аня решительно встала и распахнула дверь.
- Иди. У меня нет сейчас настроения говорить с тобой.
- Слушаю и повинуюсь.
Роман направился к выходу из комнаты. Внезапно он остановился, ухватил прядь её волос, выбившуюся из хвоста, и:
- Когда-нибудь я заставлю тебя прислушаться ко мне. Этот момент близок.
Он усмехнулся и покинул комнату. Аня, разозлившись, захлопнула дверь и закрыла её изнутри. Не хотелось, чтобы Роман опять вломился в комнату.
Доделав уроки, девушка села у окна, погрузившись в свои мысли. День сегодня был чудесный: знакомство с двумя студентами, веселая беседа, хорошие оценки в школе… Только Ангела сегодня она не видела. Да и странное поведение Романа испортило настроение. Может Риччи позвонить? Визитка с телефоном юноши покоилась поверх дневника, тот явно горстями носил их с собой. Эту он навязчиво впихнул в руки Ане, умоляя звонить при любой возможности. Девушка взяла её и хотела было уже набрать его номер, но остановилась: «Глупость какая-то! Наверное, его дома нет. Да и вообще в первый раз с ним встретилась, а уже хочу названивать. Позже». Аня раздраженно отбросила трубку на кровать.
- Ты не в духе? Прости меня, чувствуется я не вовремя.
Он как всегда возник неожиданно. Его улыбка такая же нежная, а глаза глубокие как озера и все ещё что-то скрывают, какое-то мировое знание, какое-то чувство. На миг Ане опять показалась в них боль, но это было всего лишь на миг.
- Нет, что ты. Я всегда рада тебе. Аня смущенно поправила съехавшую с плеча кофту-балахон.
- Как прошел день? Хорошо?
- Лучше не бывает! Я познакомилась с двумя студентами!
Она взахлеб рассказала Ангелу о Риччи и Кире. Тот внимательно слушал её, и его улыбка с каждым разом становилась все светлее и светлее (если это было возможным).
- Мой маленький чудесный человечек, кажется, ты влюбляешься.
- Влюбляюсь? Вот так вот сразу? С первого взгляда?
- Нет, не с первого взгляда. Пока ты только готовишься принять это ранее неведомое чувство. Встреча разбудила твое сердце, - он опустил немного голову и тряхнул волосами. – Интересно, кто же твой избранник? Кто тебе из них двоих больше нравится?
- Не знаю. Кажется, Риччи. Он красивый, вежливый и так долго ждал меня там, не смотря на то, что у него была репетиция.
- И этим сразу покорил твое сердце? - Ангел удивленно наклонил голову вправо. Аня покраснела.
- Хм, но может быть для него это отнюдь не мало? - продолжал Ангел. Девушка устремила свой взгляд в окно, присматриваясь к постепенно садящемуся солнцу.
- Аня, пойдем со мной.
Как и в прошлый раз, она протянула ему руку без всяких сомнений. И вновь упругие волны воздуха обняли её тело. И мир словно зеркало, брошенное на пол, разлетелся на осколки. Перехватило дыхание. Все опрокинулось и куда-то уплыло. Аня и не гналась за этим. Её манило то, что было сейчас впереди, то, что сейчас раскроется её душе, то, чего она раньше не знала. Она лишь крепче прижалась к Ангелу, и раскрыла глаза. Теперь под ними стелились зеленые долины, сплетенные между собой реками, голубые глади озер, окрашивающиеся в красный в лучах заходящего солнца. Вот деревня. Зеленые огороды, изгороди, маленькие, словно игрушечные, домики. Дети, с воплями носящиеся по улочкам, их матери, призывающие своих чад зычными голосами, собаки, лающие на птиц, гуляющих по дворам, и кошек, шипящих с деревьев. Наверное, сюда летят они. Нет, они мчатся дальше. Наконец снижаются. Ангел опускает Аню на склоне над рекой, рядом с раскидистым дубом. Опять тоже чувство разочарования.
-Где мы?
- Близ жилища отшельника.
- Зачем мы здесь? Он тоже кого-то потерял? Или он совершил какой-то проступок?
- Ты почти права. Он потерял свою жену, и одновременно считает, что виноват в её смерти. Видишь ли, раньше он жил в деревне, над которой мы пролетали. Красивый молодой парень. В него были влюблены все девушки в округе. Он выбрал себе тихую смирную красавицу Веронику. Хорошая семья была, но детей они иметь не могли. Он искал разные средства, ходил к знахарям, колдуньям. Одна знахарка сказала ему, что ребенка они иметь смогут при определенном лечении травами, но вот велик шанс, что жена его умрет после родов. Он беспокоился сильно за свою жену и поэтому решил не идти на этот способ, однако та сильно хотела ребенка. И согласилась. Ребенок у них родился – девочка, но, как и было предсказано, жена его умерла. Долго горевал тот человек. Отдал дочь на воспитание в чужие руки, и ушел жить сюда в лес.
- Отдал? Почему? Ведь за этого ребенка его жена отдала жизнь. Не понимаю его. Как давно это было?
- Лет десять назад. Я тогда прилетел к нему и убедил не бросать ребенка. Он отдал его на воспитание матери своей жены. После чего часто навещал её, да и девочку к нему привозили. Правда жить в деревню так и не вернулся, предпочел тишину, способную дать прощение его ошибке. Видишь качели?- на ветке дуба были подвешены хорошо сбитые качели, немного грубоватые, но одновременно невообразимо прекрасные, легкие, словно готовые устремиться в небо. – Он сделал их специально для дочери. Ладно, я пойду, а ты подожди меня, как и в прошлый раз.
Ангел направился к хижине, стоявшей за деревьями, в метрах ста от этого места. Девушка села на качели. Медленно, словно во сне стала она раскачиваться. Качели слегка скрипели, рассекая застоявшийся воздух. Почему-то здесь на земле он не был таким легким, скользящим как в небе. Он был более густым, тяжелым, и Ане стало душно. Качели. Хижина. Отшельник, обвиняющий себя в смерти жены. Девочка без матери. «Она совсем как я. Но я потеряла мать не от рождения. А какого быть лишенной её с самого рождения? Ужасно. Хотя, может, ты даже не знаешь, что у тебя была мать? Не знаешь, что такое материнская ласка? Наверное, это самое страшное, когда ты даже не знаешь о существовании подобных явлений? Если ты знаешь, то тебе больно оттого, что ты лишен этого. Но если ты не знаешь об этом, и у тебя этого нет, то ты ничего не испытываешь. Тебе ни холодно, ни жарко – для тебя этого вообще не существует. И это самое–самое ужасающее». Воздух стал свежее, словно наливаясь свободой, повеял ветерок, Аня выпрямила до упора ноги, устремляя их вверх. Согнула в коленях, захватывая воздух вниз, со свистом рассекая пространство. «Все-таки обвинять себя всю жизнь – это тяжело. Ведь я тоже обвиняла себя. Обвиняла себя в том, что я отражение, неверный исковерканный кусок зеркала. От этого никуда не скрыться, не сбежать. Мы сами совершаем ошибки, мы несем за них ответственность. Значит и вина за них лежит на нас. Но в чем вина этого отшельника, ушедшего от людей, обвиняющего себя в смерти самого дорогого человека? Разве он убил её? Нет. Она сама сделала свой выбор. Захотела подарить ему ребенка, пусть и ценой своей жизни. Ведь это веление любви. Отказаться от жизни ради того, чтобы родить дитя от любимого человека, дать продолжение его роду. Прекрасно ли это? Да. Тогда этот человек виноват лишь в том, что отказался принять этот дар. В том, что сделал её смерть напрасной. Почему же он так поступил? Неужели он слеп? Впрочем, также как и я. Я тоже слепа. Я отказывалась верить в себя, отказывалась верить в то, что я личность, что я что-то могу. И тем самым я предавала мать, погибшую за меня…» От этой мысли что-то оборвалось в груди. Образ. Далекий забытый образ вспыхнул в голове, отдаваясь жестокой болью в груди. Весь мир поплыл в глазах, теряя краски, выцветая.
- Вильгефорц… - губы сами произнесли это имя. Теплая, заботливая рука легла на её плечо.
- Я здесь. Не бойся.
- Я не боюсь…
-Ты плачешь?
- Нет, просто пыль в глаза попала.
Аня обвила рукой веревку качелей и прерывисто вздохнула. В глазах щипало, в горле стоял комок. Ангел присел на колени перед ней:
- Аня, ты не виновата. Ты ни в чем не виновата. Не плачь.
- Я и не плачу. Я не помню. Я не помню, что случилось тогда. Я не знаю!
Девушка всхлипнула, ослабив хватку, и позволила себе заплакать. Слезы. Маленькие горькие капельки. Почему она плачет? Что она вспоминает? От чего так щемит в груди?
- Вильгефорц… - тихий шепот звучал как крик души. – Вильгефорц…
Бросилась с качелей, прижалась к его груди, как вчера. Она старалась спрятаться от воспоминаний, от своих детских страхов, которые приходили к ней каждую ночь во снах. Хотелось, чтобы он укрыл её от них также как от мыслей о смерти, от мыслей о пропасти под ногами, о ненужности.
- Аня… Улыбнись. Пусть она увидит твою улыбку. Ведь это для неё самое важное.
Аня всхлипнула в последний раз и подняла на него глаза. «Улыбнись». Робкая неуверенная улыбка посетила дрожащие губы девушки. Блестящие в лучах заходящего солнца мокрые ресницы распахнулись, открыв её сияющие зеленые глаза. Ладонь Ангела скользнула по её щеке, смахивая жемчужины-слезинки. «Он знает… Он знает всё о моем прошлом. Но откуда? Неужели также через глаза он как книгу прочел мое прошлое? Почему он так понимает меня? Неужели только потому, что это его долг и обязанность? И сейчас он здесь со мной из чувства долга? Ну да, обязанность Ангела помочь страждущему. Но почему мне горько от этой мысли? Может потому, что он уйдет после того, как со мной станет всё в порядке? Неужели я за эти несколько дней так привязалась к нему?» Аня запуталась в собственных мыслях. Сейчас ей совершенно не хотелось, чтобы его теплые успокаивающие руки снялись с её плеч. Почему? Вроде ничего особенного, как пишут в книгах, она не испытывала. Ни жжения в груди, ни прилива крови к щекам, ни волнения сердца. Просто было эгоистичное желание чувствовать его, потому что он утешал её, успокаивал её душу, отгонял темные мысли. Он улыбнулся, словно прочел её мысли.
- Всё-таки давай встанем. У меня ноги затекли.
Ангел будто бы слегка смутился своей просьбой. Мгновение и он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. «Стремительность. Вот, что удивляет, поражает меня в нем. Стремительность его действий. Наверное, он слишком быстр для меня, для того, чтобы я поняла его». Аня села обратно на качели. Мысли вернулись в прежнее направление. Стало слегка стыдно. За то, что она от мыслей о матери переметнулась к мыслям о том, как ей тепло рядом с ним. Качели качнулась чуть сильнее, чем от ветра.
- Давай я раскачаю тебя?
- И я буду ближе к звездам?
- Разумеется.
Смех. Свист воздуха, рассекаемого качелями. И весёлый крик Ани. Она взлетала с каждым разом всё выше и выше, оставляя позади мысли о темном дождливом вечере, скрежете металла, и безжизненных глазах матери. И о чувстве вины за все это.